Размышления об искусстве

И при всём при этом творения художников и поэтов, несмотря на свою искусственность, должны быть естественными, как сама природа. Французский писатель Оноре де Бальзак считал, что искусство – это концентрированная природа. Ту же самую мысль более образно выразила одна советская читательница в беседе со своим другом-писателем. «Искусство, - говорила она, - это жизнь, но гуще её. Твой рассказ тоже жизнь, но жиже её, поэтому он – не искусство, а писанина». Ещё более категорично выразился французский художник Жан Огюст Энгр: «Кто в своём произведении идёт против природы, тот даёт пинок в чрево своей родной матери.» Здесь следует также рассмотреть вопрос об украшательстве в произведениях искусства в целом и в поэзии в частности. «Образ должен быть точен, свеж и скуп» - говорил советский писатель К. Паустовский. Французская писательница Жорж Санд писала: «Я лично считаю, что слог нужно разукрашивать золотом и алмазами, если умеешь это делать и делаешь хорошо; точно так же хорошо быть простым, если это тебе удаётся, - и то и другое одинаково трудно». Жорж Санд как бы примиряет и тех и других. И для того, чтобы показать, насколько права писательница, стоит привести два стиха поэтов Востока:

Из поэзии Омара Хайяма:

Лучше впасть в нищету,

Голодать или красть,

Чем в число блюдолизов

Презренных попасть.

Лучше кости глодать,

Чем прельститься сластями 

За столом у мерзавцев, имеющих власть.

(перевод Г. Плисецкого)

В стихе нет ни золота, ни алмазов и всё же это - замечательное творение поэта-мудреца. А вот совсем другое стихотворение:

В садах моей души

Могильные цветы.

Ни поросли надежд,

Ни завязи мечты.

Безжизненны пески

В моём умершем сердце.

В нём даже не растут

Отчаянья кусты.

(перевод Дм. Седых)

А в этом стихотворении и «поросли надежд», и «завязи мечты», и «отчаянья кусты» и всё это - чистейшее золото и сверкающие алмазы. И стихотворение такое же прекрасное, что и у Омара Хайяма.

Иные критики, раскладывая по полочкам стихи какого-нибудь поэта, недостатком его стиха считают отсутствие сравнений, метафор и прочих украшений. Если согласиться с ними, то стихотворение А.С. Пушкина "Я вас любил…" не иначе, как посредственным не назовёшь. Вот оно, это стихотворение:

Я вас любил… Любовь ещё, быть может,

В душе моей угасла не совсем;

Но пусть она вас больше не тревожит;

Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадёжно,

То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренне, так нежно,

Как дай вам бог любимой быть другим. 

В стихотворении нет ни одного сравнения, ни одной метафоры, или какого-то другого украшения, а какое чудное стихотворение, как оно западает в душу другому человеку! Как оно берёт за душу! Потому что в нём выражено нежнейшее чувство любви к женщине, это - вздох человеческой души. Лишены всяких украшательств замечательные стихи наших видновских поэтов, Бориса Фильцова «Веточка сирени» и Марка Декабрёва «Она сказала: «Приходи». … А какое замечательное четверостишие у поэтессы-фронтовички Юлии Друниной:

Я только раз видала рукопашный.

Раз наяву и сотни раз во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне. 

И у Друниной в стихе тоже нет никаких прикрас. Древнеримский поэт Цицерон был убеждён, что сочинение прекрасно именно отсутствием прикрас. Жорж Санд не так категорична.

Наш всеми нами любимый Сергей Есенин говорил: «Все они думают так: вот рифма, вот образ, и дело в шляпе: мастер! Чёрта лысого мастер… А ты сумей улыбнуться в стихе, шляпу снять, сесть; вот тогда ты мастер!»

Но для кого и для чего художники создают свои картины, а поэты пишут стихи? На этот вопрос очень хорошо ответил французский писатель Альбер Камю. «Гений, в высшем своём воплощении, - говорил он - творит ради того, чтобы в глазах людей и в своих собственных, обрёл достоинство последний из горемык на самой мрачной каторге.» 

Один из моих знакомых поэтов, жалуясь на то, что его мало печатают и вообще считают, что его стихи слабые, потому как недостаточно художественны, то есть опять же вопрос о метафорах и других художественных средствах, рассказал мне о том, как однажды на улице его остановила одна его знакомая, несчастная женщина-алкоголичка, и тут же без всяких предисловий выпалила: «Ой, Сергей Иванович, какие же у вас хорошие стихи!» Она их, видимо, прочитала в местной прессе, а мой знакомый подумал: «А ведь она, прочитав мои стихи, почувствовала себя человеком, а это как раз то, о чём говорил Альбер Камю». Мой знакомый вспомнил другой случай, когда после одного из его поэтических выступлений к нему подошла одна из слушательниц и сказала: «Вы знаете, ваши стихи для меня как глоток живой воды». И после этого мой знакомый уже не стал обижаться на своих досужих критиков. Как поэт он справляется со своей задачей, он снабжает читателей и слушателей живой водой. А в том и есть назначение поэта. Здесь стоит также упомянуть нетленные строки нашего дорогого Александра Сергеевича:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал. 

А как бы поэт ни расцвечивал свои стихи ради чистого украшательства, его стихи не тронут читателя, не пробудят в нём добрые чувства. И наоборот, стих без всяких украшений, но чистый, искренний, добрый и правдивый станет для читателя глотком живой воды. Справедливо сказал по этому поводу замечательный советский поэт-переводчик Самуил Яковлевич Маршак:

Как ни цветиста ваша речь,

Цветник словесный быстро вянет,

А правда голая, как меч,

Вовек сверкать не перестанет.

Владимир Меньшиков, член ЛИТО им. Ф. Шкулёва.