Детская жизнь – под прицелом

Более полувека живёт в посёлке Горки Ленинские ветеран труда Алевтина Георгиевна Пестрякова, работавшая в своё время в Школе памяти В.И. Ленина, в Музее имени В.И. Ленина, – женщина, чьё детство пришлось на время Сталинградской битвы. 

И воспоминания об этом тяжёлом отрезке жизни не покидают её. К началу войны Алевтине, проживавшей в селе Лебяжье Камышинского района Сталинградской области, было три с половиной года. Многое из того, что пришлось пережить, она помнит явственно, но вот лицо отца, которого мобилизовали и отправили в Сталинград, – очень смутно. «Врезались в память телогрейка, сапоги, шапка. Мама, Лукерья Васильевна Сорокина, держит меня на руках, плачет, а отец целует нас и успокаивает ... » Чуть позже решили отправиться в город вслед за мужем и отцом: в родном селе был военный аэродром, и были страхи, что немцы начнут бомбить его. А в город, верилось, немцев не пустят. Приехали в Сталинград, отца не нашли, Лукерья Васильевна устроилась работать в военную часть поварихой. Жили в каптёрке. В двухстах метрах от военной части были замечены немцы с автоматами. Лукерья Васильевна вспоминала потом, что командир части вывел всех людей на улицу и сказал: «Товарищи, давайте встанем на колени и все помолимся». Случилось чудо, налетели советские самолёты и уничтожили эту группировку немцев. Спешно военную часть перебазировали в другое место, а гражданские лица заняли рядом пустующие дома. Но вскоре вошедшие на окраину Сталинграда немцы выгнали всех из домов. Женщины с детьми вырыли землянки, закрыли их корягами, ветками и стали жить в них. 

Алевтина Георгиевна вспоминает: «Бомбили днём и ночью, прятались при бомбёжках. Во многих домах было подсобное хозяйство, немцы забивали животных: свиней, кур, гусей, жарили, ели, а нам кидали кости. К Волге не пускали, воды не было, мы высасывали воду из песка. Родители готовили похлёбку из крапивы на костре, но спичек разжечь его не было, уголь просили у немцев. Взрослым не давали, а детям удавалось выпросить. Угли были горячие, если уронишь, то из песка уже не достать. Я быстро бежала с углем домой, все пальчики были сожжены. Мама плакала, зализывала их и тихонько крестила". Запомнилось на всю жизнь, как немец чуть не убил её за то, что озорная девочка стащила со стола большой лист бумаги, оказавшийся военной картой. Обнаруживший пропажу офицер узнал, что карту взяла Алевтина, схватил девочку за ухо и стал бить сапогом в живот, хотел пристрелить её. «Мама впилась ему зубами в руку выше локтя. Фашист орал. Маме разжимали рот железкой. Я была долгое время без памяти". 

«Однажды мама сказала, нам надо бежать в свое село, – рассказывает А.Г. Пестракова. – Ночью мы побежали домой, а пробежать надо было лесом 200 км. У мамы на руках была моя новорождённая сестрёнка. Бежали неделю, исхудали, добежали до яра змеиного. Он и сейчас там есть. Змеи выползли из укрытий, свернувшись в клубок, а головы подняты. Мы остановились, мама перекрестилась. Говорит, или от фашиста погибать, или от укуса змей. Эта смерть будет недолгой». Змеи на нас не напали. Прибежали в Лебяжье. Немцев нет, но дом наш заняли. Нас поселили в кухню другого дома. Я пошла в дом к трактористу Ивану Шорину просить хлеба. Семья сидела за столом, мне налили в миску. Я все съела, говорю: «Дайте матери с сестрёнкой, у матери нет молока». Они налили в банку щей и кусок пирога дали. Принесла домой маме. А я так наелась у Шориных, что потом не хотела есть несколько ней. Лидочка, сестрёнка, долго не прожила". 

Соседи в Лебяжьем передали Лукерье письма-треугольники от мужа, которые приходили в село, а потом пришла похоронка. В 1944 году в дом явился бригадир: «Лукерья, где твоя девчонка? В поле пойдет, рожь полоть». Тридцать деток и пять взрослых женщин пошли работать в поле. «Давали в обед миску щей, 50 г мяса, 100 г хлеба. Кормили раз в день. Я такая ловкая была, вперёд всех пропалывала свою делянку. Работали с утра до вечера. Потом везли нас домой. Повариха стала класть мне два кусочка мяса, замечая при этом: «Наша ударница!» 

Холод, голод вплоть до 1947 года – вот таким выдалось детство Алевтины. В школу она пошла в 1946 году, в отцовской сорочке и в сандалиях на босу ногу. В 1955 году пришла работать в воинскую часть, где когда-то работал её отец, скромный бухгалтер Георгий Иванович Воробьёв, один из множества защитников Сталинграда. 

Мы рассказали лишь несколько эпизодов из военного детства Алевтины Георгиевны, но и они дают яркое представление о том, как жилось мирному населению в годы Великой Отечественной войны. Такое не должно повториться, не должно забыться!